В последние десятилетия в жилом интерьере зародилась тенденция, которую условно можно назвать «храмовый лофт». Регулярно появляются фотографии европейских храмов, перестроенных под частное жильё. Молодые архитекторы с интересом их рассматривают, обсуждают в комментариях эстетические и планировочные находки.
Такие проекты публикуют и достаточно уважаемые порталы, призванные рассказывать о культуре во всех её проявлениях. Какое-то время я с удивлением на всё это смотрел, а потом решил высказать своё мнение. Люди не видят разницы между обычным общественным зданием и религиозно-культовым, совершенно не ориентируются в моральных аспектах вопроса.
Предшественник «храмового лофта» — индустриальный лофт
В Америке и Европе есть опыт массовой переделки под жильё зданий, изначально служивших иным целям. В 40-е годы прошлого века в Америке на Манхеттене стали массово закрывать фабрики и передавать освободившиеся здания под жильё. Объёмы помещений и остекления были большими, потолки высокими, на ремонте разоришься. Тогда и придумали совместить эстетику бетона, стальных балок и кирпичных стен с современными картинами, мягкой кожаной мебелью и пушистыми коврами. Зародился стиль лофт.

В 50-е годы стиль полностью сформировался и завоевал популярность, а в 60-е добрался до Европы. К нам лофт пришёл на рубеже веков, когда и у нас стали массово закрываться заводы, а в центрах крупных городов их стали отдавать не только под торговые центры, но и под жилые комплексы.Кому интересна эта тема, почитайте мою статью «Лофт или индустриальный стиль?» Сейчас же я пишу о других вещах. Суть написанного выше показать, что сама традиция переделки освобождающихся зданий под жильё хорошо сложившаяся и воспринимается всеми абсолютно естественно.
«Храмовый лофт» и моральные аспекты
И вот теперь в Европе достаточно массово освобождаются культовые постройки. Число верующих снижается, храмы пустеют, «недвижимость» меняет хозяев. Появился эдакий «храмовый лофт», схожий с промышленным не по внешнему виду, а по своей внутренней сути.Всё бы ничего, но как быть с тем, что храм — это не фабрика? Неужели надо быть верующим человеком, чтобы понимать разницу между промышленным и культовым объектом?

Раньше здесь был храм. А теперь тут вместо ушедшей веры будет жить какой-то милый человек. Он цивилизован, хорошо образован и финансово успешен. И он искренне не понимает, почему его кто-то сравнивает с варваром прошлого, осквернявшим святилища побеждённых. Ведь бывший хозяин мирно ушёл, здание из разряда культового выведено, по закону всё ОК. Даже не понятно, за что его капиталистические предки ругали наших коммунистических дедов, когда те переделывали храмы под клубы и зернохранилища.

Поставит он удобный унитаз, пусть даже не на место алтаря, а в бывшей ризнице. Поставит кровать под витражами с обликами святых.

Но дело ведь не в юридическом статусе «здания» и не в наличии или отсутствии веры. Как быть с памятью людей, которые приходили сюда в последней надежде вымолить жизнь умирающему ребёнку или больным родителям, просить защиты ушедшему на войну мужу? Здесь отпевали и венчали, горевали и радовались. Через каждое такое «здание» прошли сотни тысяч людей со своими мольбами, эмоциями, надеждами. Вы представляете, какая энергетика у этих стен? Они по одному этому факту уже святилище. И не перестали им быть после вымирания последнего прихожанина. Есть такое понятие: «намоленное место».
От духовного к бытовому
Если память ушедших и их ценности не имеют значения, то и в культурном наследии нет смысла. Давайте пустим под бульдозер Пальмиру и Парфенон, застроим их элитным жильём. Представляете, какая там будет стоимость квадратного метра недвижимости? Что уж тут говорить о какой-то местной церквушке, которая вообще не имеет официального статуса культурного или исторического объекта.

Архитекторы и дизайнеры уже готовы. Их очень интересует храмовый лофт и они хотят с ним поработать. Обсуждение идёт, глаза горят и руки чешутся. Мешает лишь то, что заброшенные храмы есть только в таких же заброшенных сёлах. А там ни инфраструктуры, ни коммуникаций. Городские же храмы пока востребованы.